Планы строительства на Шпицбергене в поселке Баренцбург рыбоперерабатывающего предприятия - еще одно свидетельство того, что российское руководство зашло в полный тупик в понимании возможностей сохранения национального флага на архипелаге. Добыча угля, которой сегодня живет поселок, давно утратила свою экономическую эффективность, доказательством чему является даже такой факт: основная масса рабочих на шахте - граждане Украины, фактически сбежавшие туда от нищеты на родине, согласные жить и трудиться в суровых условиях арктического высокоширотного побережья за 15-20 тысяч российских рублей в месяц. Вообще эта история давно напоминает один старый анекдот. Баренцбург для нас сегодня как раз такая ноша - и нести неимоверно тяжело, но и отказаться от нее жалко, а я бы добавил - невозможно. Сохранить на Шпицбергене, столетиями осваивавшемся силами поморов, свой опорный пункт Россия обязана. Вот только в каком виде? Абсолютно согласен с Вячеславом Константиновичем Зилановым в том, что необходимо поставить на широкую ногу создание там современной научной базы. И сегодня каждый сезон российские ученые просто рвутся на архипелаг, видя в нем огромный потенциал для исследований в самых различных областях. Они согласны мириться с бытовой неустроенностью, транспортными проблемами, отсутствием хорошего оборудования, лабораторий, скудным рационом, лишь бы иметь возможность поработать в первозданной, еще не загаженной человечеством Арктике. Норвежцы гораздо раньше нас поняли бесперспективность индустриализации архипелага и принялись развивать там две ключевые отрасли - науку и туризм. Государство сделало главный шаг - создало на Шпицбергене современную инфраструктуру с аэропортом, комфортабельным поселком, где сосредоточены гостиницы, магазины, рестораны. Лонгиербьен стал привлекательным для жизни и бизнеса не только самих норвежцев и других европейцев, но даже выходцев из азиатских стран. Безвизовый режим, отсутствие необходимости добиваться видов на жительство и разрешения на работу притягивают сюда людей из многих уголков планеты по самым разным причинам. Многие из них добровольно живут там уже долгие годы. Филиал университета Тромсе оснащен современным оборудованием, организован великолепный музей. Созданы богатейшие возможности для экологического туризма, наземного и водного, и с апреля по сентябрь тысячи гостей прилетают сюда в поисках арктических удовольствий. Лонгиербьен и Баренцбург находятся совсем недалеко друг от друга, буквально в паре десятков километров, но выглядят полными антиподами. Не буду подробно описывать все признаки угасания бывшего «очага коммунизма», замечу одно: при срочном государственном вмешательстве поселок еще может расцвести. Требуется лишь серьезная реконструкция основных объектов: причала, дорог, жилья, зданий соцкультбыта. Пока в неплохом состоянии пребывают Дом культуры, спортивный комплекс с плавательным бассейном, краеведческий музей. Есть даже футбольное поле и православная часовня. Но время летит, еще десяток лет нерешительного топтания на месте, и дешевле будет построить все заново, чем спасать развалины. Так произошло, кстати, с законсервированным в 90-е годы поселком Пирамида. По свидетельству очевидцев, восстановлению он уже не подлежит. Ну хорошо, скажете, реконструируем мы Баренцбург - а что дальше? Кто жить-то там согласится? А вот здесь мы и подходим к главному вопросу - необходимости выработки внятной российской политики присутствия на архипелаге. До сих пор мы пребываем на Шпицбергене в неком противостоянии с Норвегией, которая, похоже, уже с трудом переносит наличие Баренцбурга на карте острова. И не потому, что это именно российское поселение, отнюдь. Проблема как раз в диаметральной разнице подходов к освоению этого арктического куска суши. Наличие на чистом белом теле Шпицбергена грязного угольного пятна с полуголодными шахтерами рассматривается норвежцами как атавизм, а возможно, и как угроза. Угроза экологическому балансу, угроза принципам построения здесь новой, еще только зарождающейся цивилизации - молодой, динамичной, открытой для мира, но весьма требовательной к своим обитателям. Что делать в таком положении России? Выход один - интегрироваться, объединять ресурсы с норвежской стороной, совместно развивать научные исследования, включаться в прием туристов, обустройство территории. Пока предвижу одно серьезное препятствие на этом пути - отсутствие сухопутного сообщения между Баренцбургом и Лонгиербьеном. Требуется строительство дороги, оно возможно, у соседей накоплен большой опыт укладки асфальтового покрытия в условиях вечной мерзлоты. Второй шаг - постепенный вывод нашего поселка из-под юрисдикции «Арктикугля», перепрофилирование существующих строений под нужды науки и туризма, облагораживание территории. Добычу угля стоит оставить только для покрытия местных энергетических нужд. Создать льготы и систему небольших адресных госдотаций тем представителям малого бизнеса, которые захотят развивать здесь сферу услуг. Соперничать с норвежцами в этом будет трудно, но реально, цены-то у тех в отсутствие конкуренции просто зашкаливают, а в пик сезона прилететь и разместиться в Лонгиербьене уже весьма непросто. Станет привлекательным, комфортабельным наш поселок - глядишь, и океанские круизные лайнеры (а их сейчас летом в Арктике с каждым годом все больше) станут сюда заворачивать, давая возможность своим пассажирам хотя бы на несколько часов ощутить под ногами твердую землю, прикупить сувениров. Прямо над Баренцбургом - прекрасная горка, так и просятся сюда горнолыжные подъемники, шутка ли - снег по девять месяцев в году лежит, чистый, натуральный. Да мало ли еще какой экзотикой можно попотчевать заезжий народец на этом, казалось бы, диком арктическом берегу. Были бы на то воля государственная да здравый человеческий смысл. А мы... Мы, видите ли, фабрику решили там разместить. Да понавезти потом туда китайцев рыбу шкерить. Узнаете Россию?